Дорога к огню. Красный цвет.

Хида. Хи-Да. И еще бесчисленное количество номеров, выданных тюрьмами и психушками. Хи-даа. Так его звали. Он себя не звал. Его звала маска. Она шептала ему о просторах чужой земли, о магии крови, о древних ритуалах с жертвоприношениями. По ночам она показывала ему, как колдовать, он видел сны, где огромного роста дикари с полупрозрачными желтыми глазами привязывали своих сородичей голыми на крюк. Привязанные были покрыты татуированными узорами, рунами, часто были покрыты и сетями шрамов. Их поднимали над горячим источником, в центр поляны у воды выходил дикарь в костяных доспехах и что-то кричал. А иногда он долго молчал и все. В первом случае повешенного быстро убивали опускали в воду. Он варился там, пока кости не очищались от мяса. Если вождь молчал - повешенного опускали в воду живым.

Тот, что был в теле Хиды раньше, боялся этих снов. Хида же привык. он знал, что этот народ зовут Саарк. Саарк знал что такое некромантия. Но некроманты часто нарушали законы, убивали во имя своих исследований. И тогда племя сурово карало их, а из их костей делало амулеты. Так они сделали маску. Маска ему так сказала.

В двери заскрежетал ключ. Хида прислушался. Ключ несколько раз не попал в проем, видимо рука человека дрожала. Если Хиду не решили перевести в другое место или убить - значит это завтрак. Значит сейчас пять утра. Скорее всего так, потому что это самая безопасная больница из всех, что он видел. Он до сих пор никого даже не ранил. Хида уныло помахал руками, окованными цепями из какого-то сверхпрочного дерева, оглядел пустоту тьмы вокруг. Судя по лязгу засова парень наконец-то попал ключом в скважину.

Тьма исчезла и ее заменил ужасно яркий всполох света. Хида зажмурился, невольно выпустив ручеек слюны на пол. Когда глаза перестало резать красными всполохами он приоткрыл их. Подвал был пуст. Он был целиком обит деревом. Клетка тоже была деревянной. Хида подозревал, что вокруг этой клетки идет водяная прослойка, потом еще одна деревянная и еще водяная и... Кто знает, как усердствовал архитектор. И кто знает, почему государству настолько важно оставить такого безумца как Хида живым. Может они хотят маску? Но ведь это маска решает, к кому придти.

К клетке крадучись и тресясь подошел паренек в белом фартуке и с подносом в руках. Молоко, хлеб, мультикаша... Как обычно. но не так плохо, как в других местах, даже шикарно.

- Буаааааррааархакшшш! - проревел внезапно Хида. Паренек взлетел вверх почти на полметра, кувшин с молоком опасно оторвался от подноса, но малец все же поймал его, случайно, просто размахивая одной рукой, - не роняй. Мой. Завтрак. А то я уроню тебя!

Хида расплылся в очаровательной улыбке. Мальчик-поварешка в душе понадеялся, что никогда в жизни не узнает, какими именно чарами владеет улыбка Хиды.

Его звали Хива Даналь. У него был дом, брат по имени Маркус, мама, отец и пес Дастан. Он учился в хорошей, одной из лучших школ. Был тихим ботаником и любил часами возиться в земле и в камнях, сортируя накопанные находки, разыскивая окаменелости. Маркус - его брат-близнец. но они быстро стали разными. Из-за характеров. не смотря на одинаковый возраст всем всегда казалось, что Маркус значительно старше. Он был смелее, громче, более уперт и многое делал для семьи еще с детства. Маркус очень чутко переживал за справедливость, ненавидел беспорядки и бессмысленную злобу в людях, поэтому ушел в полицейскую академию.

Хива прикусил язык, вспоминая, как брат впервые пришел домой в парадной форме. Тогда "младший" Даналь гордился "старшим", радовался за него. Сейчас это воспоминание вызывало лишь тоску и очередной приступ разъедающего гнева. Хива не мог с ним ничего сделать. Демон и маска совсем истощили его дух. остались силы только на огрызания и глупые издевки над мальчишкой-поваренком.

Заключенный опустил голову и уставился в деревянные балки пола. Ни соринки. Им нельзя оставлять здесь даже песчинку. Вот же досада...

Хива любил камни и их истории. он пошел учиться на геолога. Был отличником. Именно здесь он нашел своих первых друзей, стал более общительным. Он стал ездить в экспедиции в другие страны, обещали даже полет на Ярмиа на четвертом курсе. Только отличникам, конечно же. Он ждал этого полета.

Отец ушел весной, с приходом первого теплого дня. Просто вышел погулять и не вернулся. Его долго искали, мама плакала, чаще ночью, но и днем иногда не могла себя сдержать. Потом Хива с братом все же влезли в кабинет отца и открыли его дневник. Мама плакала не из-за пропажи отца. В дневнике последней записью было выцарапано: "Завтра я уйду. Прощайте". Все. больше ничего. А у них была хорошая семья. Правда хорошая. Хиве очень не хватает того покоя, что был до всех этих событий.

Потом у мамы нашли рак яичников. В поздней стадии. Месяц и ее тоже не стало. Маркус стал почти все время проводить на работе, изливая свою заботу на новую семью - город. Хива уходил на долгие дни в горы, в леса. Бродил там, просто ходил и смотрел вокруг, без мыслей. А когда мысли были - он рассказывал их камням и растениям. Камни молчали.

Дастан то помогал на работе Маркусу - хватал за ноги беглецов, то на прогулках Хиве - приносил необычные палки, камни, белок и зайцев на ужин. В то лето Хива много сидел у трескучего костра, зарываясь головой в шерсть пса, поглядывая открытым глазом на пар, валящий от измокшей одежды.

К костру из-за деревьев выступила длинная темная фигура с огромными желтыми глазами без зрачков. Хива подумал, что это галюцинация или сова села на странную ветвь, но силуэт вышел к огню. Это было создание с кожей цвета пепла и сажи. В его глазах светились две луны. На предплечьях и челюсти рос кисточками густой длинный мех. Существо было метра два, а то и все два с половиной ростом и очень худое. Из одежды на нем была лишь кожаная набедренная повязка. За существом пришел шорох и с других сторон.

Они стояли кругом. Существ двенадцать. Хива вскочил, огляделся - они везде, кто они?! Он посмотрел на пса, но тот.. спал. Хива решил, что не сумеет прорваться через них, поэтому попытался заговорить.

- Э...Кто вы?... Аээ... Блут? Явинч? Гексар? На каком вы говорите?..

Они молчали. Из тени вышел силуэт пониже. Даже ниже Хивы. Но коренастый. Новый пришелец был одет, кроме набедренной повязки, еще и в белую маску, на вроде хоккейной, но почему-то Хива был уверен, что не пластмассовую и не железную, а... Костяную?.. Вместо правой руки от локтя у мужчины, а это был явно человек, шел стальной протез, оканчивающийся грубо скованным черным крюком. тело покрывали шрамы и характерная восточная растительность. Из-под маски выглядывала волна черных спутанных кудрявых волос бороды. Горец.

- Я гаваррюэ па блютски, малчик-бокх. Я - Сарон. Я пришель будить твой бокх, давать тебе правда и сила.

Хива не хотел вспоминать то, что было дальше. Существ Сарон звал Саарка. Сам он был кем-то вроде их жреца. он рассказал своим ломанным блутским об этом народе. О их магии. О вере в Вечного Бога. И о том что Хива - часть этого Бога. Большая часть, чем все Саарка вместе взятые, а их много, по словам горца.

Потом наступила боль. Боль и кровь. Сарон просто коснулся Хивы рукой, но это было самое страшное в его жизни. Его голова наполнилась криками, кровью, он видел черные силуэты, войны, видел ритуалы Саарка, видел как они строят храмы в пещерах, раскрашивают гигантские потолки фосфорицирующими красками, рисуют схемы и заклинания Вечного Бога. Хива забывал, кто он, но вспоминал, что такое жить вечно, быть вечно, знать вечно, мочь и быть бессильным... Вечно.

Недоучившийся геолог за ту ночь увидел десятки безумных миров, он испытал все пытки, созданные когда и где либо, он был болью всего живого, кровью всего живого. Он рождал горы и траву, в нем хоронили падших и состарившихся. В него вбивали колья новых городов. Он выплевывал огонь и воду, В нем искали золото, он дарил тьму и жизнь. он был в космосе. Он горел и светил тысячам себя и миллиардам не-себя. Он был бесконечной каменной пустыней, распростертой под не менее бесконечным, заволоченным облаками, небом. А между ним и этими облаками стоял Сарон, горец без руки, шарил слепыми глазами, пытаясь найти. Он искал человека, стоящего перед ним. Человека звали Туред. Человек был Отцом. Отцом Хивы и Маркуса. Был, но сейчас Хива видел, что Туред - это не человек. Туред - это все. Это вечность. Это гармония и хаос. Это всё и всегда. Туред - это и он, Хива. И Сарон, и Маркус - тоже. Но меньше. Они его не видят. Они - не его кровь, лишь те, кто ей пользуется.

Хида учуял железо. Мальчишка, то ли на спор, то ли по глупости, проглотил флэшку. Флэшку, в состав которой входил металл. достаточно тяжелый чтобы... Хида рванулся что есть силы вперед и укусил паренька в живот. Еще! Еще ближе, ближе к заветному ключу! Поваренок заорал, замахал руками с подносом, даже не пытаясь выкинуть его или ударить безумца.

- А-а-айрина-а-а-а! Готовься, милая, мы выхо-о-оди-и-им! - Хида проскрежетал заветные слова сквозь сжатые тисками зубы, которые были уже достаточно близко к... Не услышал, но почувствовал сердцем, душой, ее остатками, что девушка проснулась и открыла, там, за толщей дерева, свои изумительные, покрытые переплетами узоров Морггана, глаза и приготовилась.

Мальчик все же уронил поднос с завтраком, побежал к открытой двери, спотыкаясь, крича от ужаса, хватаясь за изорванный живот, умоляя о помощи. По коридору слышался топот СТАЛов. Хида оскалился, изо рта полилась пена, кровь и слюна, глаза загорелись золотом, вокруг них взбугрились и окрасились в темно-фиолетовый вены, наградив лицо демона двумя полузвездами. Флэшка торчала изо рта, мялась, теряла свою форму, превращаясь в сверхострое и тонкое лезвие. Взмах головы, опутанной комом длинных грязных, еще не потерявших былой красный панковский окрас волос, одна цепь разорвана. Лезвия Хиды не знают преград - это миниатюрные магические бинзопилы.

Пока псих возился с цепями в подвал ворвалась охрана. не понятно зачем. они пришли в СТАЛах, а значит были уже мертвы. К тому же дали Хиде больше ресурсов. Одного из охранников смяло от прикосновения обломанного когтя безумца, превратило в тонкую, но безупречно прочную стальную стену, в которую тут же врезались очереди бластеров и пулемета, кажется даже пара ракет попала. Хида захохотал, взмахивая руками и придавая волосам привычный вид кровавого дикобраза.

-Мертвецы-ы-ы! Вы все - мертвецы-ы-ы! Вы - жатва Вечного Нас! Аха-хкхарга - Хида упал на колени, кашляя пеной и слюной, которую он ненароком вдохнул. Тем временем стена резко стала ниже, а из ее центра вырвалась стальная игла и пробила ближайшего охранника. Из под стальной киберброни раздался гулкий крик, но тут и второй костюм превратился в лепешку. Подвал был постоянно освещен выстрелами охраны. Стены плавились и зарастали. Часть их сгорела совсем. Но каждое касание иглы несло смерть. Каждая смерть давала игле новую массу.

Хива лежал, разбросав руки, посреди кровавой лужи. Стены разрушены. Тел не осталось, их смяло и перемешало со сталью. Больше некому было держать на цепи Хиву Даналь, обезумевшего геолога. Его взгляд был пуст, из глаз текла кровь вперемешку со слезами. тело судорожно дергалось, его всего будто кололи миллионом крохотных игл. Он будто таял. Айрина сидела у его головы и гладила смятый ком волос, молча, без страха или жалости. Она была тут, потому что им так нужно. Обоим.