Хранители света. Часть I

Приветствую тебя, путник.

Писатель создаёт историю. Ложась непослушными буквами, слова выскальзывают из под его пальцев и складываются в картину мира, взираемую глазами творца, являя этим маленькое чудо - листок бумаги в считанные минуты становиться учителем, дружным странником или возлюбленной. Наши истории - безупречный способ оставить себя между строк, в то же время продолжая свой путь. Чудесная альтернатива тем, кому не нравиться следовать дорогой Волдеморта с его кристражами.

В то же время история создаёт писателя. Конец пути по своей сути иллюзорен, он завлекает в места, где суждено участвовать в схватках c собственным отражением, в который раз ломая себя целиком, доказывая, что ты всё ещё не сломлен. Противостояние, смысл которого становиться ясен только после последней точки.

Среди моих прожитых историй немало незаконченных. Это не всегда плохо, порой недосказанность приносит нам то единственное чувство, которое способно удержать рассудок в узде, надежду на то, что всё там хорошо. Но есть истории, продолжение которых сочится из твоих пальцев, как бы ты не рубил руки по локоть. Эта история, одна из них...

Уже утро. Я чувствую это по тому, как просыпается дом, потому что в этой маленькой комнатке окно завешено тёмной тканью. Снаружи слышится звук копыт. На лошадь не похоже, скорее всего старый Йима на своём рыжем осле двинулся к стоянке торговцев. Я протягиваю руку к полупустому кувшину. Вода горчит, вкус у этих листьев джадра препаршивый, но после длительного обезвоживания лучшего лекарства не найти. Нужно поспать.

Тринадцать дней я провёл с пустыней в безмолвном свидании. Всё что у меня было, это немного воды, горсть турецких орехов, перчатка и меч. Вода скоро закончилась, она всегда уходит первой в этих местах, от орехов скоро тоже осталось лишь воспоминание, но меч так и висел у меня за спиной, равнодушно наблюдая каждый новый рассвет. Перед началом конца, воин обязан сделать две вещи: хранить своё оружие до последнего вздоха и упасть лицом вниз, в момент смерти, так меня учил мой отец. С каждым днём силы покидали меня, но меч всё также висел на своём месте. Снять его не давало убеждение, что это единственная причина, почему я ещё на ногах - лишний вес придавал значимости каждому шагу. Когда солнце поднялось в двенадцатый раз, пустыня не оставила во мне ничего, кроме равнодушия, этого первого гостя неизбежности. Упав тогда впервые, я подумал - ещё две тысячи шагов и всё, я больше не смогу, слишком мало сил у меня осталось. Следующий раз я упал через четыре тысячи шагов, у двери первого дома с другой стороны пустыни.

Хозяина дома звали Али-Манту. Он нашёл меня без сознания и вместе с женой и дочерью затащил внутрь, где следующие три дня я пролежал в лихорадке. В те редкие моменты, когда я приходил в себя, Нани, дочь Али-Манту, кормила меня жидким супом, и прикладывала мокрую ткань к моей голове. Мне повезло, пустыня редко выпускает жертву из своих объятий.

На четвёртый день болезнь отступила. Нани, посмотрев, что я пришёл в себя, позвала отца. Это был высокий, худощавый человек, с лицом, будто высеченным из камня, отличительная черта бывших караванщиков.

- Как себя чувствуешь? - спросил он, присев на табурет возле кровати.

- Живым, - ответил я.

Он одобрительно покачал головой.

- Отдохни пока, а через час я приду за тобой, тебе нужно помыться. Пахнешь, будто умер, но хвала богам, жизни в тебе оказалось больше.

Я усмехнулся.

- Скажи, - продолжил он, - где остальная часть твоего каравана?

- Я странствовал один.

Брови Али-Манту поползли вверх:

- Один? Да ты безумец!

Я пожал плечами:

- Безумие - не самый плохой способ бороться со смертью.

Он встал с табурета.

- Не знаю, что за причина погнала тебя искать новые места через пустыню в одиночку, но надеюсь, что она была весомая.

- Причина покинуть прежние была весомее некуда.

Али-Манту кивнул головой:

- Ты кого то убил?

Я посмотрел на истёртое песком и ветром лицо:

- Нет, я срубил не то дерево.

Пройдя по грани смерти, моё тело начало стремительно восстанавливать силы и через неделю я чувствовал себя вполне способным отправиться дальше на восток. Али-Манту и его семья были хорошими людьми, они не задавали много вопросов и ревностно следили, что бы я много пил и вовремя питался, было похоже на то, что в этих местах полуживые странники не такая уж редкость.

На восьмой день после моего спасения появился караван. Али-Манту пришёл домой лишь после обеда и, переговорив о чём то с родными, подозвал меня к себе.

- Старуха Камира сказала, что будет песчаная буря, а за сорок лет, она ни разу не ошиблась в таких делах. В это время года буря может затянуться дней на пять.

Я задумчиво посмотрел в окно.

- Не уверен, могу ли я позволить себе такую роскошь, как время, - я перевёл взгляд на хозяина, - Есть возможность обогнать бурю, Али?

- Только если выехать сегодня и успеть добраться к реке, - ответил он, - Аламир, предводитель караванщиков, мой друг, он согласен взять тебя до Саи-Барсума, я уже переговорил с ним.  С этого города начинаются все торговые пути на восток.

- Спасибо. Ты слишком добр ко мне, а отплатить я не смогу, у меня нет ни гроша.

Али-Манту махнул рукой:

- Не стоит. В этих краях ты либо помогаешь людям, либо превращаешься в камень. Идём, я отдам тебе меч.

***

Последовав за старым караванщиком, я ещё раз обернулся к его семье и помахал им рукой. Этим людям я был обязан жизнью, и их же жизни я обрёк на погибель.

- Где ты взял эту свою перчатку? - обернувшись на ходу, спросил Али-Манту.

Я поравнялся с ним шагом. После стольких дней на кровати, идти на своих двоих было чистым блаженством.

- Это половина моего наследства.

- А что стало с другой половиной? - улыбнулся он.

- Она висит за моей спиной.

Мы повернули к окраине деревушки, к стоянке караванщиков. Минув последний дом и кивнув головой старухе, что неподвижно сидела на крыльце, словно изваяние, Али-Манту начал разговор, которого я уже ожидал.

- Аламир привёз странные вести. Что в ночью в пустыне теперь разговаривают призраки, что после восхода солнца, небо на закате так и остаётся чёрным, как ночь, что редкие птицы с той стороны летят с обгоревшими перьями, а ветер приносит запахи смерти, - он быстро провёл пальцами вдоль лица - древний знак от дурных духов. - Что караванщикам во снах являлся демон, который звал их придти к нему, - Али-Манту посмотрел мне в глаза, - Всем четырнадцати, один и тот же сон.

Он замолчал, ожидая моих слов, но я не знал, что ответить. Моя история, была из тех, что больше похожи на сказку, чем на правду. Рассказ о тёмном боге в храме Святого Дерева не самый лучший способ сказать спасибо, но я чувствовал себя обязанным сказать ему хоть что-то.

- Да, я действительно пришёл из тех земель.

Он кивнул:

- Я знаю. Когда я нашёл у тебя перчатку, она была черна, как от копоти.

Я продолжил:

- Я начал свой путь со ступеней храма в Долине золотых песков. Под храмом заточено некое существо, тёмное существо, но тех, кто держали эту силу в темнице, осталось совсем немного , поэтому меня отправили к людям, что способны помочь.

Али-Манту, молча обдумывал мои слова.

- И где конец твоего пути? - спросил он наконец.

Я повёл плечами:

- Это мне ещё предстоит узнать.

Когда мы пришли к лагерю, караванщики уже готовились к переходу. К нам подошёл коренастый мужчина в рубахе с короткими рукавами, обе руки которого покрывали причудливые руны.

- Меня зовут Аламир, - он пожал мне руку, - если хочешь присоединиться к нам, поедешь на Шаади, - он указал на чёрного коня, на которого вешали седло, - его хозяин умер в пустыни. Чёртовы скорпионы, как будто взбесились, теперь даже огня не боятся. Выступаем через минуту, задерживаться не стоит, нужно добраться до воды к завтрашнему дню.

Он пожал руку Али-Манту и отошёл к своим людям. Я обернулся к старику:

- Спасибо за всё, Али. Надеюсь наши пути когда-то пересекутся.

- Удачи. Желаю найти то, что ты ищешь, - мы похлопали друг друга по спине.

Я забрался на коня и мы тронулись с места.

- Спокойной бури, Али! Береги себя и своих близких! - крикнул напоследок Аламир. Караван, подняв тучи пыли, двинулся к Саи-Барсуму.

Я провёл с Аламиром и его людьми шесть дней. Предводитель караванщиков, оказался совсем не так прост, как и каждый в этих краях. За первоначальной суровостью и шероховатостью прятался весельчак и мудрец. После пустыни он чувствовал себя куда лучше и охотно рассказывал о городах, где смог побывать во время перехода. Я поначалу  больше молчал, чем говорил, ссылаясь на недавнюю болезнь, но мне нужна была помощь, а Аламир знал город не первый год. Когда мы добрались до долины и вдалеке показались первые речные поселения, я решился и рассказал ему о моём путешествии через пустыню и причину странствования на восток.

- Ты ищешь кого-то конкретного в городе? - спросил он тогда.

- Да. Девушку, если точнее, - я похлопал Шаади по чёрной шее, - но не представляю, как это сделать. Времени у меня всё меньше.

Аламир почесал голову под платком, замотанным на манер южных земель, тройным оборотом:

- Есть у меня одна идея на этот счёт.

На вечерних стоянках я сумел выиграть в карты несколько золотых монет и выкупил у караванщиков чёрного коня. Когда мы наконец добрались до городской стены, Аламир отозвал меня в сторону.

- Мы заедем в город с торговых ворот, а тебе советую сходить в место под названием Шад-Джарнал или по местному - купальни нижнего города. Спроси там хозяина, его зовут Калди. Если и есть человек, который тебе поможет, то это он. Скажешь, что от меня.

Я попрощался с остальными и двинулся в город. Он был огромным и, судя по внутренним стенам, скорее древним, чем старым. Расспросив горожан о купальнях, я проплутал улочками и скоро нашёл большое каменное здание, похожее на перевёрнутую миску. Привязав Шаади, я вошёл внутрь.

За дверью стоял здоровенный чернокожий воин с мечом, против которого мой казался кинжалом.

- Я ищу Калди.

Он помолчал пару секунд, смерив меня взглядом, потом кивнул и грузно зашагал вглубь купален. Повернув налево за статуей тигра из натурального мрамора, мы вошли в небольшую комнату. Там за столом, записывая что-то в книгу, сидел карлик. Он поднял голову на наши шаги.

- Чем могу быть полезен? - спросил он с приятным уху акцентом, чуть заметно кивая моему провожатому. Тот отступил в сторону, почти сливаясь с чёрным камнем стены.

- Вы Калди? Аламир рекомендовал Вас, как человека способного помочь моей проблеме.

Карлик широко улыбнулся:

- Сразу видно, что вы не местный, здесь меня редко зовут на Вы.

***

С задней стороны купален находился маленький сад, ограждённый красивым резным куполом, медным судя по зеленому блеску. К нему, одна за другой, были прикреплены множество клеток с разнообразными птицами. Странное коллекционирование. Хотя, если признаться, увлечение птицами нравилось мне больше, нежели увлечение золотыми статуями или драгоценными камнями. Птицы приносили умиротворение. Я присел на одну из низеньких каменных скамеек и с наслаждением слушал то, чего лишала меня пустыня - пение жизни.

Карлик вернулся через пол-часа. Он вошёл в сад своей забавной походкой в сопровождении чёрного воина.

- Люблю это место, - сказал Калди, запрыгивая на скамейку возле меня. Воин всё так же остановился возле стены, сохраняя полное отсутствие эмоций на своём черном лице.  - Вон видишь, тех двух голубых птиц, - карлик указал на парочку попугаев, которые смешно резвились в одной из клеток, - их привезли с моей страны. Птица, - Калди подпёр голову кулаком, - небесное создание, ей всё равно, кто ты и чего ты стоишь, она поёт для всех.

- Как и осёл, - ответил я, - ему всё равно, кто ты - король или нищий, если он вздумал стоять на месте, он будет стоят на месте.

Карлик удивлено посмотрел на меня и расхохотался:

- У вас рубак, особое чувство юмора. Хорошо, - он спрятал улыбку и это добавило его лицу два десятка лет, - теперь о нашем деле. Я нашёл её.

- Внимательно слушаю, - кивнул я.

- Гостиница возле мечети Фарвардин. Она поселилась там две недели назад.

Я секунду обдумал его слова:

- У тебя есть провожатый, что сможет показать мне окрестности мечети?

- Он нужен тебе сегодня вечером, как я полагаю, - ответил карлик.

- Всё, что считается женщин, нельзя делать при дневном свете, - ухмыльнулся я, - как я могу расплатиться с тобой? Из товаров у меня только конь.

Карлик задумчиво посмотрел на голубых попугаев:

- Я обязан Аламиру жизнью. Его друзья - мои друзья. Если выпадет шанс поболтать за кувшином вина, я расскажу тебе историю о поездке в бочке из Аль-Бируми.

***

Я поправил меч на плечах, затем выглянул из-за стены на окна гостиницы. На улицах слишком людно,  хотя уже темно. Мне придётся идти по крышам, чтобы не привлекать внимание. У домов в этом районе они плоские, скорее всего в дождевую погоду горожане передвигаются по ним, так как улицы превращаются в жидкий кошмар. Я достал свой шарф и спрятал лицо, оставив лишь щёлку для глаз. Затем надел перчатку.

Профессия вора обязывает рассчитывать каждый следующий шаг, составлять стратегию действий и варианты отхода как до, так и во время задания. Годами глаза учатся смотреть правильно, замечая всевозможные детали для малейшего преимущества. Вор должен быть умным и сообразительным, но главное - он должен быть быстрым. Тело - вот твоё главное оружие и за годы практики я овладел искусством его контроля в совершенстве.

Пора. Время поздороваться со старой знакомой.