Я вам продемонстрирую определенный набор того, что вы должны знать после прочтения рассказа ниже.

Миттельшпиль — история-головоломка, которую вам придется собрать самостоятельно. Определенных кусков пазла может не хватить, но, будьте добры, не поленитесь и вытащите их из своего подсознания.

История способна вызвать определенные... Непонятные явления. Автор не помнит, как он писал эту историю. Он помнит лишь то, что у него в этот период неоднократно выключался свет и у него трещало в ушах. У одного из прочитавших в подъезд дома зашел человек, но ни одного хлопка двери читатель не услышал. У второго поднялась температура. У третьего началась полоса неудач, которая, к его счастью и счастью автора, прекратилась.

Задай себе вопрос: "Точно ли я хочу погрузиться в эту вселенную?"

ℳuϯϯƹλьωnuλь

— Cetus Story —

— Ты не убежишь. НИ ОТ НАС, НИ ОТ ХОЛОДА, НИ ОТ СЕБЯ.

Норвежское море всегда отдавало томлением. Когда она смотрела на всплески волн и на окруженную ими безжизненность, то впадала в отчаяние и начинала рыдать, захлебываясь соплями и вытирая их обо свой синий палантин. Олафу приходилось его постоянно стирать. Она была довольно странной девицей, но, думаю, в это время уже не обойтись без причуд. Тяга к странным вещам у нас в крови. Оказалось, что ей поставили диагноз: подозрение на "взгляд на две тысячи ярдов". С чего бы, слабовольная?

Он был... хорошим человеком. Порядочным. Хорошая работа, характер настоящего добряка, любящая семье. Алая клетчатая рубашка, бурые волосы, связанные в хвост, мягкие черты лица. Душа компании. Повесился. Спустя неделю. До сих пор висит на ветке около входа в Пульсар. Пока никто не заметил.

Ты точно хочешь услышать об этом? Неудачно вышло. Кот любил своих хозяев. Встречал их, когда они приходили с работы. В отличие от его ленивых собратьев. Постоянно мурлыкал, лежа у них под боком в тепле и комфорте. Ему всегда нравилась та ласка и забота, которую ему уделяли. Ванильная жизнь?  Дождливый уют? Сброшен в море.

А по твоей теме. Девчонка любила гулять по туманному берегу Норвежского моря.

— Я знаю, что не убегу.

— Да я точно решил, что буду, зуб даю!

— А-ха-ха-ха, человек, который и мухи не обидит, решил податься в китобои? Хорошая шутка!

В пабе все хохотали и следили за спором двух остряков. Нечасто можно было увидеть их вместе.

— Почему ты продолжаешь бежать?

— Папа, можно я поплыву с тобой? Я никогда не видела китов так близко!

— Это слишком опасно, зай. Киты — опасные звери. Моряки часто гибли из-за того, что не рассчитывали свои силы в схватке с морскими бестиями.

— Ты будешь в порядке?

— Конечно, кроха. Меня обучили системе порядка на палубе. Ну и в опасных ситуациях, разумеется. Я подготовлен и со мной все будет хорошо. Не стоит переживать.

— Мама плачет уже третий день, папа. Она сказала мне, что это опасно для тебя. Сказала, что это добром не кончится.

— Не нужно переживать. С нами плывет еще одно судно, запасное. Мы будем в порядке. Разве что попадём прямиком в логово Сельмы, ха-ха.

Дочка нахмурилась. Она, видимо, не оценила шутку отца, ведь, как и мать, переживала из-за его дальнейшей судьбы. Она прошептала:

— Папа, а ты можешь рассказать еще одну сказку? Пожалуйста!

Он нахмурился. Если расскажет, то может опоздать на корабль. 

— Ладно, но в этот раз короткую. Однажды молодой Фредди услышал весть о том, что в этих водах завелась настоящая Хафгуфа...

— А что мне еще остается делать? Сдаться?

— Поворачивай, черт тебя дери, поворачивай! Нильссон, у тебя что, крыша поехала, нам нужно срочно отсюда валить! Hva i helvete... — кричал капитан, пытаясь вместе с командой получить контроль над кораблём.

Рулевой не отвечал. Он бездыханно лежал около штурвала, покачиваясь в такт волне. Музыка моря. Черная симфония.

Под раскаты грома тонул запасной корабль. В момент, когда он наполовину ушел под воду, он начал плавно поворачивать в сторону берега. Но было уже поздно. Корабль внезапно затух, и не успел экипаж моргнуть глазом, как они уже все превратились в кровавую кашу, лежащую на дне океана.

А второй капитан лишь смотрел в иллюминатор и сжимался от одной только мысли, что это произойдет и с ним.

— Подчиниться. Признать поражение.

— Он исчез! Исчез! Не могла такая махина так быстро слиться, din mor, в океан. Не могла! Что будет с нами? Fader vår, du som er i himmelen! Helliget...

Он, в отличие от капитана, не дрожал от страха, молясь богам, а оставался спокоен. Почему-то всё это кровавое месиво, которое происходило на его глазах, никак не отражалось на его рассудке. Он просто ждал. Ждал развязки.

Гром оглушал всех членов экипажа. Среди ярких вспышек света и сильного дождя можно было увидеть лишь тень существа, закрывающего небосвод. 

И всё резко погрузилось в тишину. Мгновенный штиль?

— Признаю ваше поражение. Вы не смогли сломать меня.

Хроники полиции города Берген. 1911 год. 11 декабря.

На берегу в 19:11 был найден мужчина, возрастом около сорока лет. Полное отсутствие возможности на чем-то сфокусироваться, бессвязное бормотание о каких-то суднах и китах. Попытки найти родственников и знакомых пока не увенчались успехом.

(...)

Хроники полиции города Будё. 1911 год. 19 декабря.

Около берега в 11:19 найдены расчлененными женщина и, судя по документам, её дочка. Отец идентифицирован, и ведутся его поиски.

(...)

Хроники полиции города Нарвик. 2011 год. 11 декабря.

На дереве в 19:11 около города был найден скелет мужчины, повесившегося на дереве. Рядом с ним лежат фотографии его жены и дочки, которые были убиты около ста лет назад. Дата смерти приблизительно такая же.

(...)

 В 19:19 в земле у трупа была найдена огромная кость со слоем крови. Судя по архивам 1911 года, орудием именно такой формы были нанесены удары в голову двум жертвам: женщине и ее дочери.

(...)

— Мы? За этим стоит нечто большее, чем просто "мы".

— Мяу!

— Привет, Софус! Охранял дом от приви-идений, когда нас не было? — жутко шевеля пальцами сказал хозяин.

— Любимый, не издевайся над ним. Мы его и так одного почти на пол недели оставили. Софус, смотри-ка, что мы тебе купили. Да, твои любимые мятные таблетки!

— Мяу, мяу, мяу!

Софус был самым настоящим членом семьи. Ел в одно время с хозяевами, вставал и ложился спать вместе с ними. Разве что он не ходил на работу, а лишь с нетерпением ждал прихода Молли и Мартина, приводя свою шерсть в порядок.

— Продолжайте прикрываться этим "нечто" и оправдывать геноцид.

Девятнадцать минут второго. Глухой звук с кухни. Софус начал шипеть. Мартин подскочил,  взвел револьвер и приказал Молли лежать в кровати и ждать его. Она скрутилась калачиков и в страхе не могла произнести ни слова.

Странная ночь. Несмотря на высокие волны, ветра не было. В воде словно что-то шевелилось. Что-то огромное.

Мартин медленно начал заходить на кухню, оглядываясь по сторонам. Её освещал лишь лунный свет, который переливался на хромированной отделке помещения.

Вдруг кто-то выпрыгнул из другого дверного проёма и впился в шею Мартина. Суфус не шипел. Он лишь забился в уголке спальни и трепетал от ужаса.

— Но жертвы оправдали себя. Мы смогли разобраться в истинной природе человека. 

> Избавьтесь от кота.

— Дорогая, Суфус снова грязный. Его стоит помыть? — монотонно спросил Мартин.

— Конечно, — еще более монотонно сказала Молли. Она находилась в состоянии апатии.

— Вы обманываете себя. Я видела слишком многое.

— Кота выбросили со скалы в море. Знаю, что ты скажешь: "Чего тут особенного?" — сказал старый мужчина и поджег папиросу с помощью дешевых спичек.

— Что еще мне нужно знать об этом случае, Томас? — он глянул на часы. Была ровно полночь. 

— Самое интересное случилось вчера, около одиннадцати часов утра. Этот кот обнаружен целым и невредимым и охотился на рыбу возле берега. Это абсолютно тот же кот. Черт возьми, клянусь, тот же, что и на фотографиях из архива. Столетний Суфус? Хрен его знает, сынок. Его забрали какие-то люди с биркой W.H.A.L.E., и теперь у нас опять нет ничего, что хоть немного связано с делом 1911 года. А ведь мне интересно, почему они умерли.

— Так они умерли?

— Да. Их нашли моряки. Поговаривают, что самоубийство. Утопились в море. Но вот незадача: в архиве написано, что в их легких не было воды. 

— И как кот тебе бы помог это понять? 

— Ты думаешь, столетний Суфус не помог бы мне хоть что-то понять? Ха.

— Помоги завершить то, что мы начали.

— Хелен, почему ты мне не сказала, что у тебя сегодня свидание? У нас был договор.

— Я не обязана тебе каждый раз отчитываться по поводу того, с кем я встречаюсь. Хватит лезть в мою личную жизнь, Олаф. Займись своей.

— А как же... Он... Что вы с ним сделали...

— Что ты, kjerring, сделал с моей сестрой? Почему она пришла домой вся в слезах? — Олаф замахивался на рыдающего парня.

— Я без понятия, Освальд. Она не пришла туда, где мы собирались встретиться, я...

Парень не смог договорить предложение из-за летящих в его сторону ударов.

— Сделай то, что нужно.

 — Мы осмотрели вашу сестру. Полная апатия, отсутствие реакции на внешние раздражители, нечувствительность к боли. Сколько, вы говорите, она находится в таком состоянии?

— Уже полгода.

— Почему вы не пришли раньше? Возможно, ранее ей бы помогла медицинская помощь.

— Мы думали, что это продлится лишь пару месяцев. Ну, знаете как бывает, после расставания с любимыми тебе людьми, — сказал Олаф, закатывая свои глаза и протирая их синим палантином. — Но она так и не рассказала, встречалась ли с ним в ту ночь или где вообще была. Клянусь всем святым, за полгода она не произнесла ни слова.

— Это не депрессия... Буду говорить честно. Я работаю в этой сфере уже 25 лет, но это первый случай в моей практике, когда я в полном тупике. У вашей сестры симптомы взаимоисключающие. Ближайшая болезнь, которую я могу привязать к её карточке — "взгляд на две тысячи ярдов", но на самом деле у неё симптомы полной апатии, депрессии, болезни Альцгеймера, пережитого инсульта, эпилепсии и олигофрении.

— Скажите, что мне делать. Прошу, скажите, что есть выход.

— Психиатрическая лечебница — единственное, что я могу предложить.

— Не вариант. Мы через два дня после инцидента отвезли её в ту, которая находится на углу улицы Фриктер. После этого она еще больше замкнулась в себе. Она не разговаривает со своей семьей.

— Вы спрашивали того парня с которым она тогда встречалась?

— Парня? — Олаф смутился. — Да, я спрашивал, он мне ничего не сказал.

— Я не знаю, что вам предложить. Можете обратиться к...

Слова доктора слились с белым шумом. Голос по телефону сказал, что моя сестра пропала.

— Я... не могу...

— Что? Взять отпуск посреди нагруженной рабочей недели? Крыша поехала, Олаф?

— Хотя бы на пару дней. Это срочно. Прошу тебя.

— Без тебя никак не справимся. Через день снова нужно пилотировать рейс "Берген-Рига".

— Хотя бы на один день.

— Хорошо. У тебя один день. Ждём тебя завтра ровно в девять вечера.

— Эксперимент должен быть завершен.

— Так что ты думаешь по поводу этого, сынок?

— Томас, все слишком запутанно. Я перечитал все чертовы заметки, архивы и газеты. Единственное, что между ними есть общего — море. Столетний Суфус, Хелен, которая плакала, взглянув на море, сумасшедший экипаж китобоя. Постой...

Олаф напряженно начал рыться в стопке старых бумаг, лежащих на столе. Он не мог найти то, что ему было нужно.

— Что ты ищешь?

— Я помню, что в каком-то случае упоминались киты. Точно помню. Вот оно! В отчете полиции города Берген за 11 декабря 1911 написано следующее: "мужчина продолжает бормотать про левиафана, который рвал на куски один из китобоев, который пошел ко дну". Китобоя обнаружили два. Они были целыми. Блестели от новизны. Экипаж лежал мертвым. Летучий Голландец, faen!

— W.H.A.L...

Раздался оглушительный хлопок. Шериф медленно начал сползать со стула, издавая булькающие звуки. Из середины лба хлынула ручьём кровь. Олаф почувствовал, как начинает кружиться голова. Ноги подкашиваются, руки перестают подчиняться и мёртво висят. Он начинает терять рассудок. Кто-то взял его за ноги и поволок на улицу. 

— Об "эксперименте" теперь узнает весь мир.

— Что, никак не угомонишься, Олаф?

Яркий свет бил прямо в глаза. Олаф чувствовал, что он будто наблюдает за собой со стороны, являясь при этом тенью самого себя.

— Пожалуй, теперь будем называть тебя Холодом. Олаф остался где-то там, в задворках твоего подсознания. Постарайся от него избавиться. Забудь о нём. Ты — не он. Ты лучше, совершеннее, — прохрипел человек в черном кожаном плаще. — Твоей первой миссией будет поимка одной... Скажем так, юной особы, которая сбежала от нас пару часов назад. Представляет исключительную ценность. Дальнейшие приказы после того, как поймаете. Вот координаты. Имя: Хелен.

Олафа обрадовался: его сестра нашлась, но стал переживать за то, что она теперь преследуется. Преследуется им же.

 — В течении пары минут, Олаф, ты станешь лишь фантомным воспоминанием. Ты просто исчезнешь. Холод, приступай.

Человек в черном плаще включил на максимум динамики в комнате и вышел. Холоду начали крутить странную дорожку с мелодией, которая двигалась совершенно не в такт, двигалась вне каких-либо ритмов. Перед его глазами начали всплывать странные картины с подводными лодками начала двадцатого века, здоровенными левиафанами, раскатами грома и проливным дождём. Он начал слышать неприятное пощелкивание в своей голове, которое с каждой секундой нарастало, заглушало эту мелодию, которая начинала стихать. Холод потерял сознание, упав на пол.

— Мы выполнили свою часть. Теперь ты сделай так, чтобы всё это осталось в тайне,— прокашлял человек в черном плаще.

> Я сделаю это только ради себя.

—  Исключено.

— Олаф? Как ты ты тут оказался? — Хелен подбежала к нему и попыталась его обнять. Холод взял ее за волосы и начал удерживать в паре шагов от себя.

— Холод ждёт приказа.

> Устранить.

— Олаф, ты с ними заодно? Очнись, ты же мой брат, Ол...

...

— Знаете, я помню кое-что о ней. Берега Норвежского моря ей всегда отдавали печалью...

> Приказ 1911.

— Да. 

Хроники полиции города Берген. 2011 год. 19:11

На берегу найден труп мужчины возрастом около тридцати лет. Причина смерти — асфиксия. Предположительно, самоубийство.

Рядом с ним найдена кровь неопознанного человека. В данный момент ведутся его поиски.